Беседу вела Оксана Карнович

Никита Дмитриевич, Вам и Александру Александровичу Трубецкому принадлежит идея создания памятника героям Первой мировой войны.

Теперь вы совместно с графом Петром Петровичем Шереметевым, почетным председателем президиума Международного совета российских соотечественников (МСРС), и Евгением Табачниковым, советником председателя МСРС, инициировали создание памятника Примирения, посвященного окончанию Гражданской войны в России 1917–1922 годов, несмотря на то, что вас, как представителей известнейших аристократических фамилий, потомков белоэмигрантов, лично коснулись и красный террор, и все тяготы белой эмиграции.

Как возникла идея создания памятника Примирения? Идея памятника Примирения появилась у меня во время съезда МСРС в Севастополе в октябре 2008 года. Тогда, гуляя по Графской набережной c Петром Петровичем Шереметевым (он был тогда председателем МСРС) и с Евгением Семеновичем Табачниковым, исполнительным секретарем МСРС, мы остановились у мемориальной доски, посвященной белой эмиграции. Я заметил Евгению Семеновичу, что было бы уместно создать подобный мемориал и в Москве. Эту тему мы затем продолжили на заседании президиума МСРС в Ялте.

Прошел год. 4 ноября 2009 года в московском храме Знамения иконы Божьей матери в Романовом переулке состоялся молебен по жертвам революции 1917 года, Гражданской войны, репрессий и в память русских людей, скончавшихся на чужбине. Это был первый в истории России молебен, который сблизил потомков красных и белых. После молебна протоиерей Чаплин пригласил на обед около двадцати человек. Первым тогда выступил Вячеслав Никонов, внук министра иностранных дел СССР В.Н. Молотова. Он сказал, что рад находиться здесь, потому что в доме возле церкви жил его дед; что он играл в этом саду, и церковь служила гаражом для лимузина деда. Следом за ним выступил граф Петр Петрович Шереметев. Он сказал, что ему было горько слышать господина Никонова, ибо это был дом Шереметевых, где его отец играл здесь во дворе, а церковь была домашней церковью. Романов переулок тогда назывался Шереметевским. Из их выступлений всем стало очевидно, что поляризация между старыми и новыми русскими не исчезла.

В 2009 году на III Всемирном конгрессе соотечественников мы совместно с графом П.П. Шереметевым впервые выступили с инициативой сооружения в России памятника, способного консолидировать Русский мир, объединить потомков сторон, некогда враждовавших в годы Гражданской войны.

И в ноябре 2009 года мы обратились с письмом к президенту России (в то время им был Дмитрий Анатолиевич Медведев) и Святейшему патриарху Кириллу с просьбой поддержать идею данного монумента, призванного символизировать единство разделенного историческими процессами и идеологическими барьерами народа. Но еще ранее, в ноябре 2000 года, когда президент России Владимир Путин посетил русское кладбище под Парижем Сент-Женевьев-деБуа и возложил венки на могилы русской героини движения Сопротивления Вики Оболенской и русского писателя Ивана Бунина, он остановился затем перед могилами тех, кого называют белогвардейцами, и произнес: «Мы дети одной матери – России, и для нас настало время объединяться». Рождение идеи, которая бы вела к консолидации российского общества для меня, как и многих представителей потомков первой волны эмиграции, переживших ужасы Гражданской войны, казни родных и близких без суда и следствия, тюремные сроки и как «счастливый финал» – изгнание из родного Отечества, – все это проходило невероятно тяжко. Но я убежден, что без терпимости, примирения и покаяния не может быть народного единства. Событие исторического масштаба – воссоединение Крыма с Россией возродило идею создания памятника Примирения. Ведь Крым был последним кусочком русской земли, откуда и началась история русской белой эмиграции. Сегодня, как отметил президент России, «Крым может сыграть уникальную объединяющую роль для России, став историческим и духовным источником еще одной линии примирения, как красных, так и белых».

В ноябре 2015 года на V Всемирном конгрессе соотечественников было поддержано решение правительства Крыма установить памятник Примирения. Никита Дмитриевич, вы сами примирились, смогли простить? Ведь ваша семья, покинув Россию, оказалась за рубежом лицами без гражданства. Какие вы испытываете чувства, когда останавливаетесь во дворце Лобановых-Ростовских в СанктПетербурге, который в начале XIX века принадлежал вашим предкам, а сейчас там находится фешенебельный отель Four seasons? Почему, тем не менее, вы предлагаете подобную инициативу примирения? Что касается, простил ли, замечу: я к примирению не один год шел, и путь этот был трудным. В 1945-м меня, одиннадцатилетнего мальчишку, коммунисты посадили в Софии в тюрьму для «политических»; отца моего там же, в Софии, арестовали и расстреляли, после чего смертельная болезнь подкосила мою мать… С ощущением исторического разрыва сложно эффективно двигаться вперед. Сегодня важно для потомков – мудро учитывать правду и той, и другой стороны. Важна и положительная оценка исторического вклада всех сословий России. Сегодня мы сможем сообща сделать то, что не успели сделать наши с вами предки. Именно следуя такой логике, мы пришли к мысли об открытии памятника Примирения. В наши дни это сказывается в символическом акте открытия в Севастополе памятника по поводу столетия окончания Гражданской войны в России.

Вера Дмитриевна (мать Н.Д.Лобанова-Ростовского) отмечает, что не только революционеры, но и приближенные к царю роковым образом содействовали разрыву общества: «Ни для кого не является тайной, что в марте 1917 года готовился дворцовый переворот. Боясь его, силы другого лагеря поторопились провести свою, февральскую, бескровную революцию». В результате же, заключает бабушка, «затопив в крови и Двор, и всю Россию». И даже среди столь узкого круга, каким была семья Лобановых, судьба в тот период распоряжалась неожиданно: мой дядя Яков служил в Красной армии, дядя Никита – в Белой. Члены моей семьи оказались по разным сторонам барьера, но обе ветви попали в эмиграцию.

31.10.2020 г.