Исповедь защитника Крыма: как «нормальная девчонка» Поклонская сделала его уголовником
Виктор Сажин: «Мироточит у нее что-то там»

Крымчанина Виктора Сажина в 2005 году осудили, как уголовника, за противостояние «майдановцам». Прокурором на процессе была нынешний депутат Госдумы, «няшное лицо Крыма» Наталья Владимировна Поклонская.

Виктор рассказал нам, что он думает о г-же Поклонской, об истинных и fake'овых участниках «крымской весны» и о том, почему ему за державу обидно.

Три года назад здесь тоже была весна.

Ранняя крымская весна, которая стала историей. 16 марта на всеобщем референдуме полуостров практически единогласно проголосовал за воссоединение с Россией.

Я тоже помню те мартовские дни в Крыму, мурашки бежали по коже, когда скандировала в едином порыве человеческая масса на главной площади Симферополя: «Крым — Россия!»

Можно рассказывать о том времени все что угодно, и чем дальше, тем больше, наверное, станет героев и правд, как и утраченных навсегда иллюзий.

34 летний Виктор Сажин живет в Керчи.

В феврале 2014 го именно Виктор Сажин вешал первый российский флаг на здание городской администрации Керчи.

Впрочем, прославился Виктор не только этим. А неожиданно обнаруженной связью с Натальей Владимировна Поклонской, ныне депутатом государственной думы, в недавнем прошлом — главой прокуратуры полуострова, не побоявшейся, как говорят, занять этот пост в те дни, когда суровые мужики разбегались в разные стороны.

Пути же Виктора и Натальи Владимировны впервые пересеклись за девять лет до этого, в зале суда...

Ужель та самая Наталья Владимировна?

Их пути пересеклись в декабре 2005 го в зале городского суда города Армянска автономной республики Крым.

Юный, 23-летний Виктор Сажин был пророссийским активистом, судимым за это украинскими властями. А юная (всего на два года старше) Наталья Владимировна Поклонская — государственным обвинителем по его уголовному делу. Со стороны Украины.

- Знаете, когда наши, местные журналисты все это раскопали, я очень удивился. Я же вообще ее не помню. То есть помню, что у меня на процессе было три прокурора, кстати, все женщины, и одна, самая последняя, девчонка, рыженькая, худенькая, в водолазке. Скромненькая такая, зачитывала обвинение скучным, монотонным голосом, - говорит Виктор Сажин. - Единственное, что врезалось в память, — как она, вся в драгоценностях, в зал суда приходила, на каждом пальце по золотому кольцу, а то и по два, золотая цепь в два пальца толщиной, даже братва такую не носила. А вот лица ее совсем не помню, да и фамилии, если честно, тоже.

— А как Вы узнали, что это та самая Наталья Владимировна?

- Да я и не узнавал. Для меня все это в прошлом давно. Даже свой приговор я где-то потерял. За все годы, что прошли после суда, он мне ни разу не понадобился.

Потом мне кто-то из моих подписчиков скинул электронную копию в соцсеть. Ну скинул и скинул.

Затем ко мне неожиданно обратились крымские журналисты, чтобы я рассказал о тех событиях, и напоследок вдруг спрашивают: «А что Поклонская?» «Какая Поклонская?» «Ну как же, Ваш государственный обвинитель, украинский прокурор Наталья Владимировна Поклонская, которая для Вас семь с половиной лет требовала! За то, что Вы за Россию и против Украины».

А мне и ответить нечего... Хотя да, в документе действительно стоит: государственный обвинитель Поклонская Н.В. Но я ее честно не помню.

«Сняли шнурки, ремень и отправили в ИВС»

Кипы крымских газет того времени. Публикации на целые полосы. «За того парня», «Остановите охоту на ведьм», «На местах не слышат Ющенко». И это все о нем — Викторе Сажине. В молодости профессионально занимался спортом. В армии служил в войсках особого назначения. Охранял президента Кучму, но не в личке, а во внешнем кольце охраны. «Видел власть вблизи и в самых «нелицеприятных» ее проявлениях, так что никаких иллюзий по этому поводу не питаю», — констатирует Виктор сейчас. Говорит, что всегда был русским патриотом, а куда деваться, когда мать с отцом — русские, а вся родня живет по другую сторону моря, на Кубани.

- В 2004 году, если Вы помните, в Киеве произошел первый Майдан, «оранжевая революция», когда по итогам выборов победил Янукович, а его затем поменяли на Ющенко.

Мы в Крыму все выступали за Януковича, потому что это Крым. Это я сейчас думаю, что был первый звоночек, когда он сдался, отступил, показал свой слабый характер и отдал президентское кресло другому, но в тот момент мы как один были за него, — рассказывает Виктор. — К нам пришла информация, что из Киева в сторону полуострова движется автопоезд «Дружба», в нем едут участники Майдана, все обкуренные, чтобы научить нас жить. Они довольно успешно уже огребли за это люлей в Днепропетровске, Донецке и ехали за тем же самым сюда.

— Говорят, что триста ваших керченских ребят перегородили дорогу майдановцам.

— Какое триста! Несколько тысяч нас было, не меньше. Мы вышли на трассу Херсон—Симферополь и полностью ее перекрыли. В итоге, когда они все-таки приехали, в колонне из машин, автобусов, лимузинов, с символикой своей оранжевой, с американскими флагами, мы их «встретили хлебом и солью». Это же узкая двухполосная дорога, кювет с одной и с другой стороны, им некуда было деться. Поговорить с нами вышли трое самых главных в шарфах оранжевых, но диалога не получилось. Они закидали нас апельсинами, которые привезли с собой. А мы их просто побили.

— И кто кому накостылял?

— Мы. Я ж не отказываюсь. Машины полетели в кювет — и понеслось... Короче, этой дорогой их в Крым не пропустили.

— А почему уголовное дело возбудили только против Вас? И почему так поздно — год спустя?

- Наверное, я был выбран неким козлом отпущения. Прошел год, Ющенко все-таки стал президентом, я переехал жить в Симферополь, работал в салоне сотовой связи, шел вверх по карьерной лестнице, с девушкой встречался — не то чтобы поменял свои политические взгляды, но подуспокоился.

И вдруг является следователь, майор, и говорит, что они меня ищут уже два с лишним месяца и что я, оказывается, нахожусь в бегах. Предъявили обвинение. Семь томов уголовного дела. Там фотографии, где я во всех позах: с российским флагом, морду майдановцам бью, — короче, полная доказательная база, организация массовых беспорядков и злостное хулиганство — срок до пятнадцати лет.

— Но под стражу вас сразу не взяли...

- Да, я сам приехал в суд города Армянска. Это километров триста от Керчи. Первый судья был молодой парень, я его немного знал, пересекались пару раз в спортзале, на этом основании он сразу взял самоотвод, заявил, что мы с ним не просто знакомы, но даже находимся в дружественных отношениях — видимо, не захотел влезать во все это.

Меня заключили под стражу. Сняли шнурки, ремень и отправили в ИВС. Изолятор временного содержания, как и милиция, в Армянске находился в бывшей общаге на первом этаже, по девять человек в каморке, а всего два бокса. В одном — туберкулезники, в другом — бомжи. Так что выбирать было особо не из кого. Хотя сокамерники оказались нормальными ребятами, попросили только, чтобы сидел от них подальше и из одной посуды не ел...

Через неделю о Викторе Сажине знал весь Крым.

«Сказали бы — посадить, посадила бы»

— Через неделю о Вас знал уже весь Крым?

— Журналисты подняли кипеш, друзья, соратники. Репортеры перехватили записку моей бабушке, где я пишу, что у нас в камере сыро и темно, и растрезвонили, что у меня суицидные мысли. Единственно, мне предложили переехать в СИЗО, там можно было хотя бы помыться и телевизор глянуть. И еще зэки за мной присматривали, чтобы не дай бог не повесился. Никому же не докажешь...

— В газетах писали, что Вы были недовольны своим адвокатом...

— Я думаю, что это был уникальный случай, когда адвокат топил своего подзащитного больше даже, чем прокурор. Мне сказали, что так для меня будет лучше. Если я отсижу по полной, дескать, выйду героем, иконой революции и борьбы с режимом Ющенко. «Витя, мы из тебя сделаем депутата», — пообещал мне тогда Сергей Павлович Цеков.

— Это который сейчас сенатор от Крыма?

— Он самый. Но я ответил, что, прежде чем стать депутатом, я стану зэком и что я не хочу судьбы героя, а хочу домой.

— А как же слава?

— Ленин, ссылка и все такое, знаю, читал... Знаете, очень хорошо проPRиться за чужой счет, а потом врассыпную. Все те же люди, которые обещали сделать из меня идола, когда после моего выхода на свободу реально потребовалась их помощь, тут же забыли про свои слова. А я был с судимостью, без работы, без денег.

— То есть Вы не считаете, что в Вашем приговоре виновата прокурор Поклонская?

- Нет. Она просто выполняла свою работу. Помню, что как раз самая добрая из трех прокурорш та рыженькая и была… Какие у меня к ней могут быть претензии? Она мне не друг, не товарищ, не сестра. Сказали бы — посадить, посадила бы.

Но, хочу заметить, видимо, и в Киеве поняли, что не стоит лепить из меня мученика, в итоге вместо семи с лишним лет я получил всего 2,5 месяца уже отсиженных. Так что прокурорша меня не топила. Я вышел на свободу сразу после вынесения приговора. Не как герой, а как обыкновенный уголовник.

— Пишут, что этим приговором Вам сломали жизнь.

- Чтобы прям сломали, не думаю. Наоборот, меня узнал весь Крым, митинги шли в мою защиту, газеты писали. Но на работу я действительно долго не мог устроиться, пришлось забыть о карьере в органах, о поступлении на юридический.

Пытался при Януковиче уже стать депутатом, но тоже ничего не вышло, все поделила между собой партия регионов. В 2010 году возглавил организацию «Русское единство» в Керчи, женился, родился ребенок.

«Если хотите что-то делать, то организуйте концерт с девочками в кокошниках»

А потом пришла «русская весна».

Это видео из Керчи, взятое на YouTube. Растерянный мэр города Осадчий из последних сил пытается сохранить прежний порядок: «Флаг России вешать рано, все еще встанет на свои места, давайте спокойно расходиться. Что вам надо? Вода дома есть, свет есть, никто никого не притесняет».

И волны народа, не слышащие ничего, рвущие на части уже спущенный украинский флаг. «Россия, Россия, Россия!»

- Да, 23 февраля 2014 года мы первыми в Крыму сняли с флагштока перед горсоветом Керчи украинский флаг и водрузили вместо него российский, — продолжает Виктор Сажин. - Помню, по телевизору шла сочинская олимпиада, и мы понимали, что если помощь из России не придет, то всем нам кранты. Собирались отправлять семьи к родственникам, жен, детей, а сами засесть в керченских каменоломнях с оружием и не сдаваться.

— Вы думаете, что в Крыму мог начаться второй Донбасс?

- Я думаю, что при любом ином раскладе нас ждала судьба Донбасса. До нас от украинского Мариуполя всего два часа пути по морю. А у нас весь город — сторонники России. Даже керченские крымские татары — тоже все наши, русские.

Шли слухи, что снова идут автобусы из Киева, только «заряженные» уже не апельсинами. Мы держали в резерве примерно 700 человек, ходили в патрули, сохраняли как могли порядок в городе, около 4 тысяч было только сочувствующих, женщины, старики, подростки. Это сейчас кажется, будто бы по-другому и быть не могло, а тогда мы искали любую возможность, чтобы объявить: Россия, мы здесь, мы с тобой, не бросай нас, пожалуйста. Мы искренне мечтали о том, чтобы Москва перекопала перешеек и забрала нас в Россию. Хотя бы Керчь. Мы все равно на самой границе.

Я звонил Аксенову, чтобы посоветоваться, но он был очень занят, трубку взяла его помощница Добрыня, я рассказал, что мы собираем отряды самообороны. Она мне ответила, что Сергею Валерьевичу это может не понравиться. Другому нашему товарищу перезвонил Цеков и тоже попросил не торопить ситуацию с самообороной: мол, если хотите что-то делать, то организуйте концерт с девочками в кокошниках, кокошники мы вам пришлем, — примерно такой был разговор.

— Это типа шутка?

- Да нет, в Севастополе же тогда начался похожий фестиваль. Там девочки с кокошниками танцевали. Никто ж не знал, что надо делать, потому что было непонятно, что будет завтра. А кокошники, хоть и за Россию, это довольно безобидно.

Мы с Симферополем тогда прекратили связь, потому что помощи от них ждать не приходилось. А 23 февраля, после того как мы вывесили российский флаг, в Керчь неожиданно прибыли некие люди с материка. Сработали быстро и без единого выстрела.

Так Керчь стала русской. Казаки тоже зашли, и мы их по санаториям расселили, наутро они собрались и поехали на приграничные с Украиной Чонгар и Армянск — там патрулировать.

Наши керченские бизнесмены помогали с питанием, обустройством. Организовали несколько «КамАЗов» с консервами и макаронами. Самооборона города Керчи находилась на боевом посту вплоть до мартовского референдума. 98 процентов высказались за присоединение, люди толпами шли, чтобы проголосовать за Россию, инвалиды, старики — все.

— Помните первый день после присоединения?

— Смутно. Полная эйфория была. Впереди только светлое будущее, мы победили, ура-ура... А потом уже мы узнали, что мы совсем не при чем.

«Даже у женщин с вечерних платьев медали свисают, горько и стыдно»

Мы с Виктором сидим в кафе. За соседним столиком громко отмечают, видимо, чье-то рождение. «Лабутены» сменяет древняя Верка Сердючка. «Ще не вмерла Украина», — голосит вместе с певицей и именинница.

«А что, хорошо поет, мне нравится», — прислушивается Виктор. Продолжаем разговор.

...Ну а потом герои керченской самообороны узнали, что они совсем ни при чем. И главное не видео на YouTube с поднятым трехцветным флагом, оно совсем не доказательство. Доказательство — близость к верхам.

- Как оказалось, в Симферополе уже составили списки других керченских «ополченцев», более настоящих... Кто эти люди? Откуда они выплыли? Я не знаю.

Но именно они сейчас заседают во всех президиумах, для них устраиваются концерты и приемы в честь «крымской весны», куда пускают только по пригласительным, у них даже у женщин с вечерних платьев медали свисают, смотреть на такое горько и стыдно.

Вы не думайте, я не сдался, я семь раз написал на сайт президента, чтобы разобрались в этой ситуации, кто и что делал здесь весной 2014 года, я не наивный мальчик, понимаю, что вряд ли Путин сам это прочтет, но, может быть, хоть кто-то попробует разобраться, что это за ряженые примазались к нашей победе...

У них свой полк, штаб, даже союз ветеранов уже. Профессиональные «крымские ополченцы» — так это называется. Но это сейчас они на коне, а случись что снова — и след простынет.

— А у Вас медалей нет, что ли?

— И у меня есть. «За защиту Крыма» и нагрудный знак, которым я особо горжусь, «За службу и верность». Недавно предлагали одну награду купить, всего за 2000 рублей. Очень почетную. Но я отказался. Нечестно это и подло.

- Три года назад я брала интервью у главы республики Сергея Валерьевича Аксенова и задала ему вопрос: как же так, все лица в вашей команде — из той же, прежней Украины, только вместо партии регионов они стали членами «Единой России».
А он мне ответил: люди имеют право искренне заблуждаться, а затем искренне поменять свои взгляды. Та же Наталья Владимировна Поклонская заблуждалась, будучи украинским гособвинителем, зато теперь депутат Госдумы, искренняя поклонница Николая Второго.

— Да не… нормальная девчонка... Мироточит у нее что-то там. К ней я без претензий. А вот тем, кто превратил нашу «крымскую весну» непонятно во что и себе во благо, прощения нет. Государственные флаги другие, а люди в креслах те же самые сидят. У нас на прошлых депутатских выборах всего пять процентов от всех горожан голосовать пришли, потому что керчане все это видят и чувствуют, что в этом смысле мало что изменилось.

— Наверное, это беда всех революций, что их совершают романтики, а плодами пользуются другие.

- Но это же неправильно! Так быть не должно! Я помню, как те люди, из Москвы, которые приехали сюда на подмогу, уезжая, обронили странную фразу: ждите, скоро будут награждать непричастных и наказывать невиновных, — так ведь оно в итоге и вышло. У меня тоже так и не понятно, снята ли судимость, оправдан ли я. Слава богу, что в остальном все закончилось без кровопролития. Я уверен, что под Украиной Крым не остался бы в любом случае. Россия — наша, и это главное. Но за державу обидно все равно.

Р.S. Крымские журналисты связались с Натальей Поклонской и попросили прокомментировать эту историю, она ответила, что за столько лет работы у нее было столько дел и подсудимых, что всех она просто не в состоянии запомнить.

Екатерина Сажина, "Московский комсомолец".